Владимир Строчков

 

*    *    *

 

Сказано: Каждая жизнь дастся один раз.

Ergo: из множества фраз, от "Простите, я расслышал с первого раза"

до лаконичного "Заткнись, пидарас!"

можно выбрать только одну фразу.

 

Ergo: даже совсем уже на ночь глядя

зрачками, зарастающими изнутри перламутром,

надо помнить, что можно проснуться с воплем: "Бляди! Бляди!"

вместо теплого, сонного: "Боже! Какое утро!"

 

И поэтому я выбираю молчание. Я

выбираю до самого дна молчанье,

сознавая, что снова выбрал время и место

по ошибке; что молчание все-таки лучше вранья,

воплей и вообще, лучше всего молчанье, покуда моча не

ударит в голову третьим звонком к очередному отъезду.

 

 

*    *    *

 

Слова имеют значение, равное скорости звука,

умножить на силу мысли и разделить на время подумать.

Неизъяснимо величественно, например, слово "С-сука!",

произнесенное сразу в ответ на "Т-твоюмать!"

 

Очень хороши "Сам говно!", "Пошел ты!..",

по-своему недурно "Только для белых!",

но лучше - "Бей жидов (армян, негров, желтых,

рыжих, голубых)!", вообще: "Бей их!"

 

Впечатляют "Всегда готовы!", "Ура!" и "Нате!".

"Разве я пастырь?.." сильней, чем "Где брат твой, Авель?.."

И уж совсем никуда "Боже, почто оставил?..":

вялая мысль и слишком велик знаменатель.

 

 

ЛЮБОСТРАННОСТЬ

 

Коли жить, так без разврата,

а любить, так без затей.

Я люблю любовью брата,

папу с мамой, жен, детей,

 

кой-каких отдельных женщин

да пяток-другой мужчин,

но последних все же меньше

в силу видимых причин.

 

Я люблю всем сердцем кашу

и умом - поговорить.

Но страну родную нашу

я не знаю чем любить.

 

Нет во мне таких понятьев,

механизмов, просто сил.

Ну, там, сорок тысяч братьев

я бы как-нибудь слюбил;

 

ну, еще двух-трех мильтонов -

не о том же разговор.

Двести семидесят мильонов -

это, братцы, перебор.

 

Без любви любить - истома,

а любить любовью всех -

это, если по-простому,

натуральный свальный грех.

 

И коль нет спецаппарата,

то уж как там не потей -

не выходит без разврата,

не выходит без затей.

 

 

ПАРАНОЙЯНА

 

Эти вещи заставили комнату. Жуть!

Эти вещи заставили комнату жить

и заставят меня умереть.

Что поделаю? Встану, меж них похожу,

гляну в зеркало... Как я на них похожу!

Как себя, уходя, запереть?

 

Как вести себя дальше мне, ближе к шести?

Как уйти, оставляя себя взаперти

и в таком вот порядке вещей?

Проболтаться, обмолвиться. Сесть на углу.

Загнан в угол. Облом! А сломаешь иглу -

это разом Дурак и Кощей.

 

Ледяное иглу мое, стылый очаг

поражения вещью. Зараза в вещах,

трупный яд в бытовых мелочах.

Связки слов превращаются в связки ключей...

- Вещь В Себе! Отвечайте! Прием! Я Кощей!

Я - прием. Я над златом зачах.

 

И радирует вещь, отражаясь от стен:

- Всем, кто слышит меня! Я - Крюптейн! Я - Крюптейн!

Я Изаура, аура, Ра.

Я рабыня, я сдвиг по фазенде, герла,

я прикована ручкой за ножку стола,

но и он не уйдет со двора!

 

- Вещь В Себе! Связь по коду! Прикол! Я облом!

Я обломов обрыв, я парю над столом,

Дезерт игл, нахтигаль, соловей.

Я торчу на ключе, я сажусь на прием,

я уже не хозяин в жилище моем,

но не сдвиг я по фазе своей.

 

- Дезертир! Я Крюптейн! Я крапленый портвейн,

я тебя настигаль, соловея от вен

этой боди, где ты не жилец.

Мой Тристан, я Изольда твоя, я игла

на десерт, я как меч между нами легла

и как бритва Оккама "Жиллет".

 

- Ты гордыня, тезаура, теза, ура,

но мне в лом, не по кайфу мне эта игра.

Я не вещь. Я Легейн. Я Венец.

Я не Зигмунд, а ты мне не Эммануэль.

Мальчик с пальчиком сыщет под плинтусом щель,

тут и кафке счастливый конец.

 

- Я богиня! Я сакура! Я Куроса-

ва Акира. Гордыня я, мощь и краса,

я Добрыня, Микула, Вольга!

Твой вольготный конец - на обломе иглы,

а яйцо твое сварят в мешочек, оглы,

а по утке рыдает фольга.

 

- Я Либидо! Я Леда! Я Лебедь! Я Лель!

Я яйцо свое в утке подвешу на ель.

Я Ослябя, Кощей, Пересвет!

Сдвиг по хазе я, карла, у Юнга лечу,

я на психоанализ врачу, как мочу,

отнесу сдвиг по базе. Привет!

 

- Я секира, мачете, я меч-кладенец!

Я твой общий привет и твой личный конец,

я - Сверх-Я твое, Сверх-:Е-Мо:е,

и - скирлы, не скирлы - мы из общей урлы,

двое нас уместилось на кончик иглы.

Все. До связи. Как понял? Прием!

 

- Гильотина! Я урел, я горний орел!

Третий глаз я на первой же дозе обрел.

Мое имя в миру - Дон Кихот.

Я уже Бодхисатва. Я Лотос. Я :ешь

твою кл:еш, на "как понял" меня не возьмешь,

я гоню из Нирваны. Приход!

 

- Аре-Рама, по фене! Брахман, я Атман!

Карменсита я, карма твоя, наркоман,

твой зарин, твой заман, твой табун.

Мы с тобой - два коана по линии СЭВ.

Коли сатори нету - то фак :еаселф.

Отходняк по эфиру! Бодун!

 

- Я Годун! Сдвиг по дозе. Иду на грозу.

Поднимаю штандарт. Под эскадрой внизу

беспредел и бескрайняя Ширь.

Я завис над Гондваной, как рваный гандон,

мои вены набухли, как Ганга и Дон,

и Сансара внизу, как Сибирь.

 

- Я Апсара! Въезжаю в Сансару. Ни зги!

Ты, в натуре, опять мне шприцуешь мозги,

ты козел по фактуре своей!

Медитируя здесь, по ту сторону зла

и добра, я тебя просекаю, козла,

и в сенсоре ты - фукс, муравей!

 

- Из астрала, по факсу. Я Логос. Я Омм

параллельных цепей. Я разрыв. Я облом.

Я КЗ и астральный ЗК.

Прохожу над Европой. Там кл:евый закат.

Соглашаюсь на баксы и черный откат

при наличии боковика.

 

- Из-под тэйбла по фейсу! Я Вещь Не В Себе!

Я астральный трансферт проиграла в борьбе,

голым кейсом подсев на ежа.

Черный фьючерс кружит над моей головой,

"Невермор!" - мне прокаркал крутой центровой,

и не в силах я вахту держать.

 

- Невермор, я Хуан, продолжаю полет!

Мне во тьме майяки заменяет пейот,

и в крови кастанеды гремят.

Я Бигмак! Я Макдональдс! Я Светлый Сандэй,

Пиццахат, суп Кондей из бараньих идей!

В битву силы вступил я, пил-лят!

 

- Ариман! Я соскок! Я твой бедный Ормузд!

Заратустра был прав, и за что не возьмусь,

все колеса и Гибель Богов.

Лучше ницше, чем выше, хайфай и левей,

но все круче хайбол и крейзовый хайвей.

Я отбой! Это левый обгон!